Роман архипелаг гулаг краткое содержание. Солженицын «архипелаг гулаг» – история создания и публикации

Год издания книги: 1973-1975 – Париж; 1989-1990 – СССР

Произведение Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ» было написано еще в 1958 году, однако первая публикация в странах СССР состоялась только через тридцать лет. Книга вызвала противоречивую реакцию, некоторые критики считали ее недопустимой, некоторые расценивали как смелое и сильное произведение. Но каково бы не было это произведение во многом именно благодаря ему Солженицын по сей день занимает высокое место среди .

Книги «Архипелаг ГУЛАГ» краткое содержание

Попасть в ГУЛАГ можно было тремя способами. Первый – после обучения при МВД, когда бывшие студенты становились управляющими. Второй способ – через военкомат. Таким образом можно стать работником охраны. Для тех, кому суждено было стать заключенными, путь на архипелаг был один – посредством ареста. Они бывают абсолютно разными: дневные, ночные, служебные, групповые и т.д. Но все они были внезапными. Во времена, когда по стране прокатилась волна арестов, некоторые люди так устали бояться заключения, что отправлялись в тюрьму с радостью в сердце.

Аресты стремительно начали проводить с 1917 года. Тогда в первую очередь занялись различными социальными группами: кадетами, социал-демократы, представители науки и культуры. С 1919 года в следствии продразвёрстки по многим деревням прокатилась волна забастовок. Тогда недовольных крестьян сотнями вывозили в ГУЛАГ отбывать наказание. Еще через три года власть стала проникать в церковные дела. Одного за другим стали арестовывать батюшек и патриархов. Некоторых расстреливали, некоторых отправляли в тюрьму. До конца тридцатых годов Чрезвычайная Комиссия активно вылавливала и наказывала даже простых верующих граждан.

Самой распространенной статье, попасть под которую мог практически каждый, была статья Уголовного кодекса от 1926 года под номером 58. Она состояла из четырнадцати пунктов, благодаря чему покрывала любой проступок граждан. Активное ее использование пришлось на 1936-1937 годы, когда власти посадили за решетку огромное количество политических преступников и изменников Родине.

Арестовывали и бывших чиновников, которые якобы скрывали свое происхождение. Более того, за решетку вместе с ними часто отправляли и их близких родственников, в том числе и детей. Когда началась Вторая Мировая война, исправительные лагеря стали наполняться с новой силой. Туда отправляли за малейшее непослушание – наведение паники, распространение слухов, а иногда даже как в книге просто так. Далее лагеря начали наполнять немцы, которые в данный момент проживали в СССР, после них – множество военнопленных со многих уголков земли и советские эмигранты. Для того, чтобы заставить арестанта признать свою вину и пустить в дело пятьдесят восьмую статью, использовали много способов. Иногда это были жестокие пытки вплоть до избиения или испытания бессонницей. Однако часто такие жестокие меры не были необходимостью – люди, не зная своих прав, сдавались сами.

Далее в Солженицына книге «Архипелаг ГУЛАГ» главный герой рассказывает о том, что для каждого заключенного памятной всегда становится его первая камера. Именно в ней были пережиты самые сильные эмоции, именно с этими сокамерниками связаны воспоминания. Для главного героя такой была камера под номером 67 на Лубянке. Он вспоминает, как их будили в шесть утра и после завтрака устраивали долгие допросы, как выпускали на двадцатиминутную прогулку, как давали книги из библиотеки. Когда главный герой с сокамерниками узнали о том, что война наконец закончилась, они надеялись на амнистию в честь такого события, однако этого не произошло.

Кроме того, что существовало множество негласных судов, создавались и дополнительные госучреждения. Так на протяжении 1917-1918 годов были введены Революционные Трибуналы (для рабочего класса и крестьян) и Революционные железнодорожные Трибуналы. В середине октября 1918 года Троцкий создал Революционный Военный Трибунал, который имел больше всего полномочий (вплоть до немедленной расправы с врагами государства).

В произведении рассказывается о том, что, хотя смертная казнь и была отменена в 1917, ровно через год ее снова вернули. Начался массовый расстрел людей – за один раз могли открыть огонь по тысяче советских заключенных. Но до исполнения приговора виновные должны были находиться в страшных смертных камерах. Отсутствие пространства, нормальной пищи и медицинской помощи доводило до того, что люди сами начинали ждать расстрела.

Кроме исправительных лагерей существовали и тюрьмы особого назначения (ТОНы). Они находились в зданиях монастырей и царских тюрем. Туда отправляли больных заключенных, а также тех, кто организовывал бунт в лагерях. Позже кроме тюрьмы особого назначения появились так называемые этапы.

На Архипелаг заключенных везли поездом. В одно купе размещали около двадцати арестантов. Часто смешивали политических и уголовных заключенных. Первые, пройдя жестокий допрос, уже не имели ни физических, ни внутренних сил. Часто они подвергались издевательствам от уголовников или даже от самого конвоя. Жили ГУЛАГовцы, бывало, просто под открытым небом в вырытой яме, питались кашей и хлебом, разбавленным в воде. Редко кто долго находился в одном лагере, чаще всего арестантов переводили из одного острова Архипелага на другой.

С каждым годом количество исправительных лагерей росло. Уже к 1922 году общее число советских арестантов превышало показатель в 80 тысяч человек. Уже через год стали появляться лагеря особого назначения на Севере страны (СЛОНы). Заключенные там были одеты в обыкновенные мешки с отверстиями для конечностей. Многие не выдерживали такой жизни и пробовали совершить побег. Была даже группа людей, которую еще называли группой Бессонова, которым удалось покинуть лагерь и перебраться в Англию. Там они издали мемуары о тюремной жизни, однако в СССР этим рассказам люди не верили. Их всех убеждали, что в исправительных лагерях находятся опасные преступники – насильники, воры, убийцы. Но часто там можно было встретить обыкновенных инженеров, историков, врачей. Все они попали на Архипелаг по доносу и числились врагами страны.

Далее в книге Солженицына о ГУЛАГе читать можем, как к концу тридцатых годов лагеря укрепились и ужесточили свои условия. Был принят ряд законов, запрещающих свидания с близкими, выдачу родным тела погибшего для проведения похорон. О наступлении войны арестанты узнали только через день. На протяжении следующих пяти лет отменили освобождение и сильно урезали питание заключенных. В результате чего на Архипелаге погибало не меньше людей, чем на фронте.

По своей системе ГУЛАГ напоминал крепостное право. Заключенные работали по четырнадцать часов в сутки, потому как властям нужна была бесплатная и бесправная рабочая сила. Самым тяжелым видом работ был лесоповал. Арестантам приходилось по тринадцать часов работать на морозе, а после – отогреваться в вырытых землянках. В тридцатые годы увеличилась смертность среди преступников, поскольку санитарная часть перешла под власть самого Архипелага. Больше врачи не лечили, а просто ждали, когда придет время констатировать смерть.

В лагеря отправляли и женщин. Им поначалу было немного легче – они не испытывали такого сильного голода и слабости. Но дальше пытки становились все более невыносимыми. Работники Архипелага отбирали себе самых красивых женщин для развлечения, а работы на лесоповалах или кирпичных заводах отнимали здоровье. Вскоре в 1951 году их перенаправили на общие работы, однако это было простой формальностью.

Многие арестанты попали в ГУЛАГ по доносам в ЧК-КГБ так называемых секретных сотрудников. На архипелаге таких называли стукачами. Даже в самом лагере их было предостаточно, из-за чего многие получали второй или даже третий срок. Чаще всего за поступок, который они не совершали. Единственным способом вырваться оттуда был побег. На протяжении марта 1930 года из ГУЛАГа сбежало больше тысячи заключенных. И, хоть с годами охрана на островах ослабевала, местным пообещали щедрое вознаграждение за поимку арестантов, поэтому бежать им было трудно.

Кроме женщин среди преступников часто числились и несовершеннолетние. После закона, разрешающего проводить суд над ребенком старше двенадцати лет, лагеря пополнились малолетками. Дети работали четыре часа в сутки, еще четыре часа – учились. За особо тяжелые преступления с 1935 года разрешалось применить к несовершеннолетним арестантам смертную казнь.

Внутри лагеря также действовали различные наказания. За их выполнение отвечали Роты, Бригады и Зоны Усиленного Режима. Когда арестанты попадали, например, в ЗУР, им уменьшали количество порций пищи и увеличивали нагрузку во время работы. Полагалось, что пребывание на Архипелаге необходимо заключенным для того, чтобы осознать свою вину и раскаяться в содеянном. Однако этого тут не происходило – настоящие преступники гордились своими деяниями, а несправедливо осужденные понимали, что раскаиваться им не в чем. Именно по этой причине были распространены побеги – многие не чувствовали за собой вину, были уверены в своей правоте и хотели свободы. Существовали даже отдельные типы людей, которые с самого начала своего пребывания на Архипелаге планировали побег. Они просчитывали все малейшие детали, знали всю теорию побега, видели его во сне. Многим из них удалось все-таки покинуть лагеря, хотя некоторое были пойманы и получили дополнительный срок. Например, Георгий Тэнно, который в сентябре 1950 года смог организовать побег для нескольких людей. Но после того, как их нашли через двадцать дней, преступники получили еще двадцать пять лет заключения.

Преимуществом жизни в ГУЛАГе была свобода от влияния политической идеологии. Здесь не было профсоюзов, партий и громких лозунгов. Голова людей была забита более насущными проблемами – голод, болезни, тяжелый труд. Однако это помогало видеть ту правду, которая происходила в стране и не воспринимать агитации после выхода на свободу. Многие люди смогли на Архипелаге обогатиться духовно, снова обрели веру в Бога, которую запрещали власти.

Тем временем по стране стали распространяться случаи стукачества. Это был единственный способ задобрить себя перед партией и хоть как-то обезопасить семью. Люди становились более скрытными, недоверчивыми и безумно жестокими к окружающим. Были случаи стукачества даже в пределах семьи.

Через какое-то время на смену старой охраны в ГУЛАГе пришли молодые мальчики с оружием в руках. Для них все заключенные были просто опасными преступниками, они не знали, что многие сидят здесь за веру в Бога или за стремление к справедливости. Мальчики знали только то, что за убийство заключенного им выдадут вознаграждение. Так однажды в мае 1953 года группа новых охранников открыла огонь по нескольким арестантам, которые просто стояли в очереди.

Падение Берии немного изменило пребывание в лагерях в лучшую сторону. Снова было введено досрочное освобождение заключенных, на окна перестали ставить решетки, тяжело больных могли отпустить на свободу.

Если произведение Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» скачать, то узнаем о том, что на 1932 год пришлось большое количество смертей, сравнимое разве что с количеством жертв Второй Мировой войны. Это произошло из-за постановления ЦК ВКП(б) об ускорении процесса коллективизации. Только на протяжении трех лет погибло около пятнадцати миллионов граждан СССР. Их хоронили в больших ямах без гробов и почестей – просто сбрасывали в одну кучу.

Многие арестанты мечтали о ссылке – там у них было немного больше свободы. Когда главного героя отправили в ссылку в Казахстан, он был несказанно рад. Ему разрешили поселиться в одной из местных квартир. Он снимал помещение у довольно милой женщины и устроился в районное потребительское сообщество экономистом. Через некоторое время после ХХ съезда партии бывший заключенный получил должность учителя математики в одной из местных школ. Еще через несколько месяцев всех, кто был заключен по 58 статье, в том числе и главный герой были освобождены.

Однако клеймо заключенного навсегда осталось в его жизни. Он не мог прописаться или устроиться на нормальную работу. Друзья и родственники часто отворачивались от бывших арестантов. Именно поэтому многие из них оставались работать на территории неподалеку от лагеря. Там они могли найти жилье и работу.

Далее в своем произведении «Архипелаг ГУЛАГ» Александр Солженицын рассказывает, что с 1954 года лагерная система была упрощена. Стали вводить более облегченные режимы, заключенных стало в разы меньше. Можно было бы сделать так, чтобы ГУЛАГ полностью исчез, однако Хрущёву это не удалось. Все потому, что в некотором смысле строгий государственный режим нуждался в Архипелаге. Однако стоит заметить, что с тех пор значительно уменьшилось количество политических преступников. Вышел даже отдельный закон, в котором оговаривалось наказание за стукачество. Теперь власти принялись исключительно за уголовников. Но и тут порой царил хаос – часто фиксировали случаи, когда милиция просто «вешала» все нераскрытые дела на кого-то одного, чтобы закрыть отчетность. Все это подводит к тому, что как бы не видоизменялся ГУЛАГ, жестокая система продолжала действовать и еще долгое время люди опасались отправиться в тюрьму за несовершенные преступления.

» (1959). Тогда же он назвал будущую книгу – «Архипелаг ГУЛАГ». Была составлена возможная схема изложения, принят принцип последовательных глав о тюремной системе, о следствии, судах, этапах, исправительно-трудовых лагерях, о каторге, ссылке и душевных изменениях заключённых за арестантские годы. Некоторые главы были тогда же написаны, однако автор отложил работу, поняв, что для охвата такой темы недостаточно опыта его собственного и его лагерных друзей.

Тайная история «Архипелага ГУЛАГ». Документальный фильм

Сразу после публикации «Одного дня Ивана Денисовича» («Новый мир», 1962, № 11) автор был захлёстнут многосотенным потоком писем от бывших заключённых или от их уцелевших семей, где горячо, иногда подробно и объёмно излагались личные истории и наблюдения. В течение 1963-64 годов Солженицын обрабатывал письма и встречался с зэками, выслушивая их рассказы. Летом 1964 в Эстонии он составил полный и окончательный план «Архипелага» из семи частей, и все новые пополняющие материалы ложились уже в эту конструкцию.

С осени 1964 Солженицын начал писать «Архипелаг» в Солотче под Рязанью, работа продолжалась до сентября 1965, когда КГБ захватил часть авторского архива , и все готовые главы и заготовки к «Архипелагу» были тотчас увезены друзьями-зэками в надёжное «Укрывище». Туда, на эстонский хутор под Тарту, писатель тайно уезжал работать две зимы подряд (1965-66 и 1966-67), так что к весне 1967 были написаны первые шесть Частей. Зимой 1967-68 доработка продолжалась, в мае 1968 была сделана и отпечатана окончательная редакция книги , которой предстояло теперь ожидать публикации, намечавшейся автором сначала на 1971, потом на 1975 год. Однако в августе 1973 при трагических обстоятельствах Госбезопасность обнаружила в одном из хранений промежуточный вариант «Архипелага» – и тем подтолкнула его немедленную публикацию.

Александр Исаевич Солженицын

А. И. Солженицын писал «Архипелаг ГУЛАГ» в 1958-1967 годах в условиях, когда не только оставались строго засекреченными все официальные документы о системе политических репрессий и лагерей принудительного труда в СССР с 1918 года, но и сам факт многолетней работы над этой темой он должен был тщательно скрывать.

«Архипелаг ГУЛАГ», том первый – увидел свет 28 декабря 1973 года в старейшем эмигрантском издательстве YMCA-PRESS, в Париже. Книгу открывали слова автора (которые ни в одном последующем издании не воспроизводились):

«Со стеснением в сердце я годами воздерживался от печатания этой уже готовой книги: долг перед ещё живыми перевешивал долг перед умершими. Но теперь, когда госбезопасность всё равно взяла эту книгу, мне ничего не остаётся, как немедленно публиковать её.

А. Солженицын

Сентябрь 1973 ».

12 февраля 1974 года, через полтора месяца после выхода первого тома, А. И. Солженицын был арестован и выслан из СССР . В 1974 году издательство YMCA-PRESS выпустило второй том, в 1975 – третий.

Первое издание «Архипелага ГУЛАГа» на русском языке соответствовало последней на тот момент редакции 1968 года, дополненной уточнениями, сделанными автором в 1969, 1972 и 1973 годах. Текст заканчивался двумя авторскими послесловиями (от февраля 1967 и мая 1968), объяснявшими историю и обстоятельства создания книги. И в предисловии, и в послесловиях автор благодарил свидетелей, вынесших свой опыт из недр Архипелага, а также друзей и помощников, однако не приводил их имён ввиду очевидной для них опасности: «Полный список тех, без кого б эта книга не написалась, не переделалась, не сохранилась, – ещё время не пришло доверить бумаге. Знают сами они. Кланяюсь им».

«Архипелаг ГУЛАГ» переведен на европейские и азиатские языки и опубликован на всех континентах, в четырёх десятках стран. Авторские права и гонорары за все мировые издания А. И. Солженицын передал учреждённому им в первый же год изгнания «Русскому Общественному Фонду помощи преследуемым и их семьям». С тех пор Фонд помог многим тысячам людей, населявших советский Архипелаг ГУЛАГ, а после роспуска политического ГУЛАГа продолжает помогать бывшим политзаключённым.

Как «Один день Ивана Денисовича» в начале шестидесятых на родине вызвал поток писем и личных рассказов, многие из которых вошли в ткань «Архипелага», так и сам «Архипелаг» породил много новых свидетельств; вместе с прежде недоступными ему печатными материалами они побудили автора к некоторым добавлениям и доработке.

Новая редакция увидела свет в 1980 году, в составе Собрания сочинений А. И. Солженицына (Собр. соч.: В 20 т. Вермонт; Париж: YMCA-PRESS. Т. 5-7). Автор добавил третье послесловие («И ещё через десять лет», 1979) и подробное «Содержание глав». Издание было снабжено двумя небольшими словарями («тюремно-лагерных терминов» и «советских сокращений и выражений»).

Когда публикация «Архипелага ГУЛАГа» на родине стала возможна , она началась репринтным воспроизведением «вермонтского» издания (М.: Сов. пис.; Новый мир, 1989) – и в 1990-х годах в России все последующие десять изданий печатались по тому же тексту.

Существенно обновлённое издание «Архипелага ГУЛАГа» вышло в 2007 году в издательстве У-Фактория (Екатеринбург). Впервые был опубликован полный перечень свидетелей, давших материал для этой книги. В тексте раскрыты инициалы: заменены полными именами и фамилиями – всюду, где они были известны автору. Добавлено несколько позднейших примечаний. Упорядочены сноски и приведены к единообразию советские сокращения в названиях лагерей. Также впервые издание было сопровождено Именным указателем всех упомянутых в «Архипелаге» лиц – как исторических фигур, так и рядовых заключённых. Этот объёмный труд был выполнен Н. Г. Левитской и А. А. Шумилиным при участии Н. Н. Сафонова. Дополнительный поиск сведений и редактирование Указателя взял на себя историк, старший научный сотрудник Российской национальной библиотеки А. Я. Разумов. Последующие отечественные издания воспроизводили вышеописанное.

(читается за 2 минуты)

Книга Солженицына «Архипелаг Гулаг» повествует о нелегкой судьбе арестантов эпохи репрессий, большинство из которых попали на зону без вины. Он рассказывает о жизни трудовых лагерей изнутри, ведь ему и самому пришлось провести там долгих 11 лет. Сам автор характеризует свою книгу как «попытку художественного исследования», что говорит о том, что в книге собраны только правдивые истории и факты из жизни 227 арестантов, чьи имена перечислены на первых страницах книги. Перед началом каждой главы Солженицын дает перечень ключевых тем, о которых и будет рассказывать в этой главе. Он не раз признает, что ни одной книги не будет достаточно, чтобы передать все подробности той нелегкой эпохи. Именно поэтому он скромно называет свой труд «попыткой».

В первой части говорится о том, как происходили аресты – ночные и дневные, внезапные и всегда пугающие. О том, как у арестованных конфисковывали личные вещи, как бессовестно осуществлялся обыск в их домах и о том, как однажды попав на ГУЛАГ, можно было потерять надежду когда-либо увидеться с семьей. Солженицын рассказал и о своем аресте – его забрали прямо из военной части за переписку со школьным приятелем.

Следом автор описывает первые годы после революции, о том, как огромное количество деятелей искусства, ученых, инженеров и других образованных людей безжалостно расстреливали и судили лишь за принадлежность к классу интеллигенции. Но и многие крестьяне стали жертвами так называемого «Красного террора». Часто им приходилось подчистую отдавать весь урожай, а при попытке хоть что-то оставить, их немедленно отправляли в тюрьму или на расстрел. Любая попытка восстания каралась смертью. Под удар попали и представители духовенства, как и простые верящие люди – так из страны искоренялась религия. В этой главе Солженицын перечисляет потоки арестов, каждый из которых искалечил тысячи, а порой и миллионы судеб ни в чем не повинных людей.

Поводы для арестов часто бывали надуманными, а указы власти противоречивыми. Так нужны были виноватые, так называемые козлы отпущения, которые могли взять на себя ответственность за любую неудачу произошедшую в стране. В трехлетнем диком голоде обвинили людей, ни коим образом к нему не причастных, и тут же отправили на расстрел. Инженеров, прослуживших своей родине многие десятилетия, сажали за самые невинные фразы, намеренно искажая их смысл. А сколько студентов были обречены доживать свою жизнь в лагерях за неосторожность в разговорах с приятелями?

Повествуя о тюремной жизни, Солженицын подробно останавливается на описании различных пыток, которые приходилось переносить арестантам. Именно поэтому многие признавали вину, которой не было. Тюремные камеры же были часто переполнены людьми из разных сословий, а порой даже разных полов. Заключенные давно смирились со своей участи, но в них еще теплилась надежду на амнистию после окончания войны. Однако вместо долгожданной свободы они получили место в трудовых лагерях.

Во втором томе автор исследует историю возникновения лагерей. Наивно было бы предполагать, что бесчисленные потоки людей ссылались туда без причины. От них требовался рабочий труд, выполнение непосильной работы, за которую они не получали абсолютно ничего. Никто не оставался без работы – даже инвалидам давали задания. Многие заключенные не выдерживали таких условий и умирали через несколько лет жизни в лагере.

Немало внимания уделяется и описанию местности – северной страны под названием Гулаг, в которую вошли такие острова как Соловки, Беломор и Колыма. Раз повидавший этот мир, уже никогда его не забудет. Заключенным приходится работать не покладая рук. Порой даже женщинам приходилась голыми руками разгребать кирпичи и таскать тяжести. Кормили плохо. Холод пробивал до костей.

Здесь же Солженицын рассказывает истории, услышанные от заключенных. У каждого из них своя судьба, но у всех она одинаково трагична и со всеми обошлись ужасно несправедливо. Автор извиняется, что не может поведать все истории, ведь заключенных были тысячи, и многие канули в лету.

В третьей части мир под названием ГУЛАГ описан еще подробнее. Автор рассказывает о том, что бывает за попытку побега. Даже если кому-то и удавалось вырваться из лагеря, их непременно находили и возвращали. Убежать из ГУЛАГА нельзя. Только в очень редких случаях заключенных отпускали на волу. Таким счастливчиком оказался Солженицын – спустя 11 лет проведенных в лагерях он наконец обрел свободу. Но за ним никогда не переставали следить, а воспоминания о перенесенном преследовали его всю жизнь. Создавая эту книгу он рисковал снова потерять с таким трудом приобретённую свободу. Но он не мог молчать. Как только власти узнали о печати этой книги, Солженицына навсегда изгнали из страны.

Картинка или рисунок Архипелаг ГУЛАГ

Другие пересказы для читательского дневника

Речь идет о решающей битве Наполеона при Ватерлоо в 1815 году. По многим причинам для маневра в битве Наполеон назначает маршала Груши. Автор называет маршала заурядным, но верным и храбрым человеком

• Краткое содержание Хаггард Копи царя Соломона

  Три человека решили отправиться в опасную экспедицию туда, где по преданию были спрятаны копи царя Соломона. Это пятидесятилетний охотник, Аллан Квотермейн, от его лица идет повествование

Теперь я окончательно понял, почему Солженицын так много и так бессовестно врёт: "Архипелаг ГУЛАГ" написан не для того, чтобы сказать правду о лагерной жизни, а для того, чтобы внушить читателю отвращение к Советской власти.

Солженицын честно отработал свои 30 серебрянников за ложь, благодаря которой русские стали ненавидеть своё прошлое и своими руками уничтожили свою страну. Народ без прошлого - отброс на своей земле. Подмена истории - один из способов ведения холодной войны против России.

Рассказ о том, как бывшие колымские зеки обсуждали "Архипелаг ГУЛАГ" А.И. Солженицына

Это случилось в 1978 или 1979 г. в санатории-грязелечебнице "Талая", расположенном примерно в 150 км от Магадана. Прибыл я туда из чукотского городка Певек, где работал и жил с 1960 г. Больные знакомились и сходились для времяпрепровождения в столовой, где за каждым было закреплено место за столом. Дня за четыре до окончания моего курса лечения за нашим столом появился "новенький" - Михаил Романов. Он-то и затеял это обсуждение. Но сначала коротко о его участниках.

Старшего по возрасту звали Семен Никифорович - так его все величали, фамилия его в памяти не сохранилась. Он - "ровесник Октября", поэтому был уже на пенсии. Но продолжал работать ночным механиком в большом автохозяйстве. На Колыму его привезли в 1939 г. Освободился в 1948 г. Следующим по возрасту был Иван Назаров, 1922 г. рождения. На Колыму был привезен в 1947 г. Освободился в 1954 г. Работал "наладчиком пилорамы". Третьий - Миша Романов, мой ровесник, 1927 г. рождения. Привезен на Колыму в 1948 г. Освободился в 1956 г. Работал бульдозеристом в дорожном управлении. Четвертым был я, попавший в эти края добровольно, по вербовке. Поскольку я 20 лет прожил среди бывших зеков, они посчитали меня полноправным участником обсуждения.

Кто за что был осужден - не знаю. Об этом не принято было говорить. Но было видно, что все трое не блатари, не рецидивисты. По лагерной иерархии, это были "мужики". Каждому из них судьбой предназначено было однажды "получить срок" и, отбыв его, добровольно прижиться на Колыме. Ни один из них высшего образования не имел, но были довольно начитаны, особенно Романов: у него в руках все время были газета, журнал или книга. В общем, это были обычные советские граждане и даже лагерных словечек и выражений почти не употребляли.

Накануне моего отъезда, во время ужина Романов рассказал следующее: "Я только что из отпуска, который провел в Москве у родственников. Мой племянник Коля, студент педагогического института, дал мне почитать подпольное издание книги Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ". Я прочитал и, возвращая книгу, сказал Коле, что тут много небылиц и вранья. Коля задумался, а потом спросил, не соглашусь ли я обсудить эту книгу с бывшими зеками? С теми, кто находился в лагерях одновременно с Солженицыным. "Зачем?" - спросил я. Коля ответил, что в его компании по поводу этой книги идут споры, спорят чуть ли не до драки. И если он представит товарищам суждение бывалых людей, то это поможет им прийти к единому мнению. Книга была чужая, поэтому Коля выписал в тетрадь все, что я в ней отметил". Тут Романов показал тетрадь и спросил: не согласятся ли его новые знакомые удовлетворить просьбу его любимого племянника? Все согласились.

Жертвы лагерей

После ужина мы собрались у Романова.

Начну, - сказал он, - с двух событий, которые журналисты называют "жареными фактами". Хотя первое событие правильнее было бы назвать фактом мороженым. Вот эти события: "Рассказывают, что в декабре 1928 г. на Красной Горке (Карелия) заключенных в наказание (не выполнили урок) оставили ночевать в лесу и 150 человек замерзли насмерть. Это обычный соловецкий прием, тут не усумнишься. Труднее поверить другому рассказу, что на Кемь-Ухтинском тракте близ местечка Кут в феврале 1929 г. роту заключенных, около 100 человек, за невыполнение нормы загнали на костер, и они сгорели".

Едва Романов умолк, Семен Никифорович воскликнул:

Параша!.. Да нет!.. Чистый свист! - и вопросительно посмотрел на Назарова. Тот кивнул:

Ага! Лагерный фольклор в чистом виде.

(На колымском лагерном жаргоне "параша" означает недостоверный слух. А "свист" - преднамеренное вранье). И все замолчали... Романов обвел всех взглядом и сказал:

Ребята, все так. Но, Семен Никифорович, вдруг какой-нибудь лох, не нюхавший лагерной жизни, спросит, почему свист. Разве в Соловецких лагерях такого не могло быть? Что бы вы ему ответили?

Семен Никифорович немного подумал и ответил так:

Дело не в том, Соловецкий это или Колымский. А в том, что огня боятся не только дикие звери, но и человек. Ведь сколько было случаев, когда при пожаре люди выпрыгивали из верхних этажей дома и разбивались насмерть, лишь бы не сгореть заживо. А тут я должен поверить, что несколько паршивых вертухаев (конвойных) сумели загнать в костер сотню зеков?! Да самый зачуханный зек-доходяга, предпочтет быть застреленным, но в огонь не прыгнет. Да что говорить! Если бы вертухаи, со своими пятизарядными пукалками (ведь автоматов тогда не было), затеяли с зеками игру с прыжками в костер, то сами бы в костре и оказались. Короче, этот "жареный факт" - неумная выдумка Солженицына. Теперь о "мороженом факте". Здесь непонятно, что значит "оставили в лесу"? Что, охрана ушла ночевать в казарму?.. Так это же голубая мечта зеков! Особенно блатных - они бы моментально оказались в ближайшем поселке. И так стали бы "замерзать", что жителям поселка небо с овчинку показалось. Ну а если охрана осталась, то она, конечно, развела бы костры для собственного обогрева... И тут такое "кино" получается: в лесу горит несколько костров, образуя большой круг. У каждого круга полторы сотни здоровенных мужиков с топорами и пилами в руках спокойно и молча замерзают. Насмерть замерзают!.. Миша! Вопрос на засыпку: сколько времени может продолжаться такое "кино"?

Ясно, - сказал Романов. - Поверить в такое "кино" может только книжный червь, никогда не видевший не только зеков-лесорубов, но и обыкновенного леса. Согласимся, что оба "жареных факта", по сути своей, - бред сивой кобылы.

Все согласно кивнули головами.

Я, - заговорил Назаров, - уже "усумнился" в честности Солженицына. Ведь как бывший зек он не может не понимать, что суть этих сказок никак не вяжется с распорядком жизни ГУЛАГа. Имея десятилетний опыт лагерной жизни, он, конечно, знает, что смертников в лагеря не везут. А приводят приговор в исполнение в других местах. Он, конечно, знает, что любой лагпункт - это не только место, где зеки "тянут срок", а еще и хозяйственная единица со своим планом работ. Т.е. лагпункт - это производственный объект, где зеки - работники, а начальство - управляющие производством. И если где-то "горит план", то лагерное начальство может иногда удлинить рабочий день зеков. Такое нарушение режима ГУЛАГа часто и случалось. Но чтобы своих работников уничтожать ротами - это дурь, за которую само начальство непременно было бы жестоко наказано. Вплоть до расстрела. Ведь в сталинские времена дисциплину спрашивали не только с рядовых граждан, с начальства спрос был еще строже. И если, зная все это, Солженицын вставляет в свою книгу небылицы, то ясно, что эта книга написана не для того, чтобы рассказать правду о жизни ГУЛАГа. А для чего - я еще не понял. Так что давай продолжим.

Продолжим, - сказал Романов. - Вот еще одна страшилка: "Осенью 1941 г. Печерлаг (железнодорожный) имел списочный состав 50 тыс., весной - 10 тыс. За это время никуда не отправлялось ни одного этапа - куда же делись 40 тыс.?"

Вот такая страшная загадка, - закончил Романов. Все задумались...

Не пойму юмора, - нарушил молчание Семен Никифорович. - Зачем читателю загадки загадывать? Рассказал бы сам, что там стряслось...

И вопросительно посмотрел на Романова.

Тут, видимо, имеет место литературный прием, при котором читателю как бы говорят: дело настолько простое, что любой лох сам сообразит, что к чему. Дескать, комментарии из...

Стоп! Дошло, - воскликнул Семен Никифорович. - Здесь "тонкий намек на толстые обстоятельства". Дескать, раз лагерь железнодорожный, то 40 тыс. зеков за одну зиму были угроблены на строительстве дороги. Т.е. косточки 40 тыс. зеков покоятся под шпалами построенной дороги. Это я должен сообразить, и в это должен поверить?

Похоже, что так, - ответил Романов.

Здорово! Это сколько же получается в сутки? 40 тыс. за 6-7 месяцев - значит больше 6 тыс. в месяц, и значит больше 200 душ (две роты!) в сутки... Ай да Александр Исаич! Ай да сукин сын! Да он же Гитлера... тьфу... Геббельса переплюнул по вранью. Помните? Геббельс в 1943 г. заявил на весь мир, что в 1941 г. большевики расстреляли 10 тыс. пленных поляков, которых, на самом деле сами же и угробили. Но с фашистами все ясно. Стараясь спасти свою шкуру, они этим враньем пытались поссорить СССР с союзниками. А чего ради старается Солженицын? Ведь 2 сотни загубленных душ в сутки, рекорд...

Постой! - перебил его Романов. Рекорды еще впереди. Ты лучше скажи, почему не веришь, какие у тебя доказательства?

Ну прямых доказательств у меня нету. А серьезные соображения есть. И вот какие. Большая смертность в лагерях бывала только от недоедания. Но не такая большая! Здесь разговор о зиме 41 года. И я свидетельствую: в первую военную зиму в лагерях было еще нормальное питание. Это, во-первых. Во-вторых. Печерлаг, конечно, строил железную дорогу на Воркуту - больше там некуда строить. Во время войны это была задача особой важности. Значит и спрос с начальства лагеря был особо строгий. А в таких случаях начальство старается выхлопотать для своих работников дополнительное питание. И там оно наверняка было. Значит и говорить о голоде на этой стройке - заведомо врать. И последнее. Смертность в 200 душ в сутки никакой секретностью не скроешь. И не у нас, так за бугром печать об этом сообщила бы. А в лагерях о таких сообщениях обязательно и быстро узнавали. Это я тоже свидетельствую. Но я никогда и ничего о высокой смертности в Печерлаге не слыхал. У меня все.

Романов вопросительно посмотрел на Назарова.

Я, кажется, знаю разгадку, - сказал он. - На Колыму я попал с Воркутлага, где пробыл 2 года. Так вот, теперь вспомнил: многие старожилы говорили, что в Воркутлаг попали после окончания строительства железной дороги, а раньше числились за Печерлагом. Поэтому они никуда не этапировались. Вот и все.

Логично, - сказал Романов. - Сперва гуртом строили дорогу. Потом большую часть рабсилы кинули на строительство шахт. Ведь шахта - это не просто дырка в земле, и на поверхности нужно много чего понастроить, чтобы уголек "пошел на-гора". А стране уголек стал ой как нужен. Ведь тогда Донбасс-то у Гитлера оказался. В общем, Солженицын здесь явно схимичил, сотворив из цифр страшилку. Ну да ладно, продолжим.

Жертвы городов

Вот еще одна цифровая загадка: "Считается, что четверть Ленинграда была посажена в 1934-1935 гг. Эту оценку пусть опровергнет тот, кто владеет точной цифрой и даст ее". Ваше слово, Семен Никифорович.

Ну, здесь говорится о тех, кто был взят по "делу Кирова". Их действительно было много больше, чем могло быть виновато в смерти Кирова. Просто под шумок начали сажать троцкистов. Но четверть Ленинграда, конечно, - нахальный перебор. А точнее пусть попробует сказать наш друг - Питерский Пролетарий (так Семен Никифорович иногда шутливо величал меня). Ты ведь тогда был там.

Пришлось говорить мне.

Тогда мне было 7 лет. И точно помню только траурные гудки. С одной стороны слышались гудки завода "Большевик", а с другой - гудки паровозов со станции "Сортировочная". Так что, строго говоря, ни очевидцем, ни свидетелем, я быть не могу. Но тоже считаю, что названное Солженицыным количество арестованных фантастически завышено. Только здесь фантастика не научная, а прохиндейская. Что Солженицын здесь темнит, видно хотя бы из того, что требует для опровержения точную цифру (зная, что читателю ее негде взять), а сам называет дробное число - четверть. Поэтому проясним дело, посмотрим, что значит в целых числах "четверть Ленинграда". В то время в городе проживало примерно 2 млн. человек. Значит, "четверть" - это 500 тыс.! По-моему, это настолько прохиндейская цифра, что ничего больше доказывать не нужно.

Нужно! - убежденно сказал Романов. - Мы же имеем дело с Нобелевским лауреатом...

Ну ладно, - согласился я. - Вы знаете лучше меня, что большинство зеков - мужчины. А мужчины везде составляют половину населения. Значит, в то время мужское население Ленинграда было равно 1 млн. Но ведь не все население мужского пола можно арестовать - есть грудные младенцы, дети и престарелые люди. И если я скажу, что таких было 250 тыс., то дам большую фору Солженицыну - их, конечно, было больше. Но пусть будет так. Остается 750 тыс. мужчин активного возраста, из которых Солженицын забрал 500 тыс. А для города это значит вот что: в то время везде работали в основном мужчины, а женщины были домохозяйками. А какое предприятие сможет продолжить работу, если из каждых трех работников лишится двух? Да весь город встанет! Но этого же не было.

И еще. Хотя мне и было тогда 7 лет, но могу твердо свидетельствовать: ни мой отец и никто из отцов моих знакомых сверстников арестован не был. А при таком раскладе, какой предлагает Солженицын, арестованных у нас во дворе было бы много. А их вообще не было. У меня все.

Я, пожалуй, добавлю вот что, - сказал Романов. - Случаи массовых арестов Солженицын называет "потоками, вливающимися в ГУЛАГ". И самым мощным потоком он называет аресты 37-38 гг. Так вот. Если учесть, что в 34-35 гг. троцкистов сажали не меньше, чем на 10 лет, то ясно: к 38-му г. никто из них не вернулся. И в "большой поток" из Ленинграда брать было просто некого...

А в 41-ом - вмешался Назаров, - в армию призывать было бы некого. А я где-то читал, что тогда Ленинград дал фронту около 100 тыс. одних только ополченцев. В общем, ясно: с посадкой "четверти Ленинграда" Солженицын опять переплюнул господина Геббельса.

Посмеялись.

Эт-точно! - воскликнул Семен Никифорович. - Любители потолковать о "жертвах сталинских репрессий" любят вести счет на миллионы и не меньше. К этому случаю мне вспомнился один недавний разговор. Есть у нас в поселке один пенсионер, краевед-любитель. Интересный мужик. Зовут его Василий Иваныч, а потому и кликуха у него - "Чапай". Хотя фамилия у него тоже исключительно редкая - Петров. На Колыму он прибыл на 3 года раньше меня. И не так, как я, а по комсомольской путевке. В 1942-м добровольно ушел на фронт. После войны вернулся сюда, к семье. Всю жизнь шоферил. Он частенько заходит в нашу гаражную биллиардную - любит шары погонять. И вот как-то при мне подходит к нему один молодой шоферишка и говорит: "Василий Иваныч, скажите честно, страшно было жить здесь в сталинские времена?" Василий Иваныч посмотрел на него удивленно и сам спрашивает: "Ты о каких страхах толкуешь?"

"Ну, как же, - отвечает шоферишка, - сам слыхал по "Голосу Америки". Здесь в те годы угробили несколько миллионов зеков. Больше всего полегло их на строительстве Колымской трассы..."

"Ясно, - сказал Василий Иваныч. - А теперь слушай внимательно. Чтобы где-то угробить миллионы людей, нужно чтобы они там были. Ну хотя бы короткое время - иначе гробить будет некого. Так или нет?"

"Логично" - сказал шоферишка.

"А теперь, логик, слушай еще внимательнее, - сказал Василий Иваныч и, повернувшись ко мне, заговорил. - Семен, мы с тобой точно знаем, а наш логик наверно, догадывается, что сейчас на Колыме народу живет много больше, чем в сталинские времена. Но насколько больше? А?"

"Думаю, что раза в 3, а, пожалуй, и в 4" - ответил я.

"Так! - сказал Василий Иваныч, и, повернулся к шоферишке. - По последнему статистическому отчету (они ежедневно печатаются в "Магаданской правде"), сейчас на Колыме (вместе с Чукоткой) проживает около полумиллиона человек. Значит, в сталинские времена здесь проживало, самое большее, около 150 тыс. душ... Как тебе эта новость?"

"Здорово! - сказал шоферишка. - Никогда бы не подумал, что радиостанция такой солидной страны могла так паскудно врать..."

"Ну так знай, - назидательно сказал Василий Иваныч, - на этой радиостанции трудятся такие ушлые ребята, которые запросто делают из мухи слона. И начинают торговать слоновой костью. Берут недорого - только уши развесь шире..."

За что и сколько

Хороший рассказ. А главное к месту, - сказал Романов. И спросил меня: - Ты, кажется, хотел рассказать что-то про знакомого тебе "врага народа"?

Да не моего знакомого, а отца одного из моих знакомых пацанов посадили летом 38-го за антисоветские анекдоты. Дали ему 3 года. А отсидел только 2 - досрочно освободили. Но вместе с семьей выслали за 101 км, кажется, в Тихвин.

Ты точно знаешь, что за анекдот дали 3 года? - спросил Романов. - А то у Солженицына другие сведения: за анекдот - 10 и более лет; за прогул или опоздание на работу - от 5 до 10 лет; за колоски, собранные на убранном колхозном поле, - 10 лет. Что ты на это скажешь?

За анекдоты 3 года - это я знаю точно. А насчет наказаний за опоздания и прогулы - твой лауреат врет, как сивый мерин. Я сам имел две судимости по этому указу, о чем есть соответствующие записи в трудовой книжке...

Ай да Пролетарий!.. Ай да шустряк!.. Не ожидал!.. - съязвил Семен Никифорович.

Ну, ладно, ладно! - отозвался Романов. - Дай человеку исповедаться...

Пришлось исповедаться.

Кончилась война. Жить стало полегче. И стал я получки отмечать выпивкой. А ведь у пацанов где выпивка, там и приключения. В общем, за два опоздания - 25 и 30 минут отделался выговорами. А когда опоздал на полтора часа, получил 3-15: с меня 3 месяца высчитывали по 15% заработка. Только рассчитался - снова попал. Теперь уже на 4-20. Ну а третий раз меня ожидало бы наказание 6-25. Но "миновала меня чаша сия". Понял, что работа - дело святое. Конечно, тогда мне казалось, что наказания чересчур строгие - ведь война уже кончилась. Но старшие товарищи утешили меня тем, что, дескать, у капиталистов дисциплина еще строже и наказания горше: чуть что - увольнение. И становись в очередь на бирже труда. А когда подойдет очередь снова получить работу - неизвестно... А случаи, когда человек получал тюремный срок за прогулы, мне неизвестны. Слыхал, что за "самовольный уход с производства" можно получить год-полтора тюрьмы. Но ни одного такого факта я не знаю. Теперь о "колосках". Я слыхал, что за "кражу сельхозпродукции" с полей можно "получить срок", размер которого зависит от количества украденного. Но это говорится о полях неубранных. А собирать остатки картошки с убранных полей я сам ходил несколько раз. И уверен - арестовывать людей за сбор колосков с убранного колхозного поля - бред сивой кобылы. И если кто из вас встречал людей, посаженных за "колоски", пусть скажет.

Я знаю 2 похожих случая, - сказал Назаров. - Это было в Воркуте в 1947 г. Два 17-летних пацана получили по 3 года каждый. Один попался с 15-ю кг молодой картошки, да дома обнаружили еще 90 кг. Второй - с 8-ю кг колосков, да дома оказалось еще 40 кг. И тот и другой промышляли, конечно же, на неубранных полях. А такая кража и в Африке кража. Сбор же остатков с убранных полей нигде в мире кражей не считался. И соврал тут Солженицын затем, чтобы лишний раз лягнуть Советскую власть...

А может быть, у него было другое соображение, - вмешался Семен Никифорович, - ну как у того журналиста, который, узнав, что собака укусила человека, написал репортаж о том, как человек покусал собаку...

От Беломора и дальше

Ну хватит, хватит, - прервал общий смех Романов. И добавил ворчливо: - Совсем задолбали бедного лауреата... - Потом, посмотрев на Семена Никифоровича, заговорил:

Ты давеча пропажу 40-а тыс. зеков за одну зиму назвал рекордом. А это не так. Настоящий рекорд, по Солженицыну, был на строительстве Беломорканала. Слушай: "Говорят, что в первую зиму, с 31-го на 32-й год 100 тыс. и вымерло - столько, сколько постоянно было на канале. Отчего же не поверить? Скорей даже эта цифра преуменьшенная: в сходных условиях в лагерях военных лет смертность в 1% в день была заурядна, известна всем. Так что на Беломоре 100 тыс. могло вымереть за 3 месяца с небольшим. А тут и другая зима, да между ними же. Без натяжки можно предположить, что и 300 тыс. вымерло" . Услышанное так всех удивило, что мы растерянно молчали...

Меня вот что удивляет - снова заговорил Романов. - Все мы знаем, что на Колыму зеков привозили только раз в году - в навигацию. Знаем, что здесь "9 месяцев зима - остальное лето". Значит, по раскладке Солженицына, все местные лагеря каждую военную зиму должны были троекратно вымирать. А что мы видим на деле? В собаку кинь, а попадешь в бывшего зека, всю войну мотавшего срок здесь, на Колыме. Семен Никифорович, откуда такая живучесть? Назло Солженицыну?

Не ерничай, не тот случай - хмуро оборвал Романова Семен Никифорович. Потом, покачав головой, заговорил, - 300 тыс. мертвых душ на Беломоре?! Это такой подлый свист, что и опровергать не хочется... Я, правда, там не был - срок получил в 1937 г. Но ведь и этот свистун там не был! От кого же он слыхал эту парашу насчет 300 тыс.? Я о Беломоре слыхал от блатарей-рецидивистов. Таких, которые на волю выходят только затем, чтобы немного покуролесить и снова сесть. И для которых любая власть плоха. Так вот, о Беломоре они все говорил, что жизнь там была - сплошная лафа! Ведь Советская власть именно там впервые испробовала "перековку", т.е. перевоспитание уголовников методом особого вознаграждения за честный труд. Там впервые ввели дополнительное и более качественное питание за перевыполнение нормы выработки. А главное, ввели "зачеты" - за один день хорошей работы засчитывались 2, а то и 3 дня срока заключения. Конечно, блатари тут же научились добывать туфтовые проценты выработки и досрочно освобождались. О голоде и речи не было. От чего же могли умирать люди? От болезней? Так на эту стройку больных и инвалидов не привозили. Это говорили все. В общем, Солженицын свои 300 тыс. мертвых душ из пальца высосал. Больше им неоткуда взяться, ибо такую муру никто рассказать ему не мог. Все.

В разговор вступил Назаров:

Все знают, что на Беломоре побывало несколько комиссий писателей и журналистов, среди которых были и иностранцы. И никто из них даже не заикнулся о такой высокой смертности. Как это объясняет Солженицын?

Очень просто, - ответил Романов, - большевики их всех или запугали или купили...

Все засмеялись... Отсмеявшись, Романов вопросительно посмотрел на меня. И вот что я рассказал.

Как только я услыхал о смертности в 1% в сутки, мне подумалось: а как с этим было в блокадном Ленинграде? Оказалось: примерно в 5 раз меньше 1%. Вот смотрите. По разным оценкам, в блокаде оказалось, от 2,5 до 2,8 млн. человек. А самый смертельно голодный паек ленинградцы получали примерно 100 дней - такое вот совпадение. За это время при смертности 1% в сутки умерли бы все жители города. Но известно, что от голода умерло 900 с лишним тыс. человек. Из них за смертельные 100 дней погибло 450-500 тыс. человек. Если разделить общее число блокадников на число погибших за 100 дней, получим цифру 5. Т.е. в эти страшные 100 дней смертность в Ленинграде была в 5 раз меньше 1%. Спрашивается: откуда в лагерях военного времени могла взяться смертность в 1% в сутки, если (как вы все хорошо знаете) даже штрафной лагерный паек был в 4 или 5 раз калорийней блокадного пайка? И ведь штрафной паек давался в наказание на короткое время. А рабочий паек зеков в войну был не меньше пайка вольных рабочих. И понятно почему. Во время войны в стране была острая нехватка рабочих рук. И морить голодом зеков было бы просто дуростью со стороны властей...

Семен Никифорович встал, обошел стол, обеими руками потряс мою руку, шутливо поклонился и с чувством произнес:

Очень признателен, молодой человек!.. - Потом, обращаясь ко всем, сказал, - Кончаем эту бодягу. Пошли в кино - там начинается повторный показ фильмов о Штирлице.

В кино успеем, - сказал Романов, посмотрев на часы. - Напоследок хочу знать ваше мнение о разногласии в отношении к лагерным больницам, которое возникло между Солженицыным и Шаламовым - тоже "лагерным писателем". Солженицын считает, что лагерная санчасть создана для того, чтобы способствовать истреблению зеков. И ругает Шаламова за то что: "...он поддерживает, если не создает легенду о благотворительной санчасти..." Вам слово, Семен Никифорович.

Шаламов тянул срок здесь. Я, правда, сам с ним не встречался. Но от многих слыхал, что в отличие от Солженицына ему и тачку приходилось катать. Ну а после тачки побывать несколько дней в санчасти - действительно благо. Да еще, говорят, ему повезло попасть на курсы фельдшеров, окончить их и самому стать работником больницы. Значит, дело он знает досконально - и как зек, и как работник санчасти. Поэтому я Шаламова понимаю. А Солженицына понять не могу. Говорят, что он большую часть срока проработал библиотекарем. Понятно, что в санчасть он не рвался. И все же именно в лагерной санчасти у него вовремя обнаружили раковую опухоль и вовремя ее вырезали, т.е., спасли ему жизнь... Не знаю, может это и параша... Но если бы довелось его встретить, я бы спросил: правда ли это? И если бы это подтвердилось, то, глянув ему в глаза, я сказал бы: "Хмырь ты болотный! Тебя в лагерной больнице не "истребляли", а жизнь твою спасали... Сука ты позорная!!! Больше мне нечего сказать..."

Морду надо бить!

В разговор вступил Назаров:

Теперь я окончательно понял, почему Солженицын так много и так бессовестно врет: "Архипелаг ГУЛАГ" написан не для того, чтобы сказать правду о лагерной жизни, а для того, чтобы внушить читателю отвращение к Советской власти. Вот и здесь то же самое. Если что-то сказать о недостатках лагерной санчасти, то это малоинтересно - недостатки всегда найдутся и в гражданской больнице. А вот если сказать: лагерная санчасть предназначена способствовать истреблению зеков - это уже занятно. Примерно так же занятно, как рассказ о собаке, покусанной человеком. А главное - еще один "факт" бесчеловечности Советской власти... И давай, Миша, закругляйся - надоело в этом вранье ковыряться.

Ну ладно, заканчиваем. Но нужна резолюция, - сказал Романов. И, придав голосу официальный оттенок, произнес: - Прошу каждого высказать свое отношение к этой книге и ее автору. Только кратко. По старшинству - вам слово, Семен Никифорович.

По-моему, за эту книгу надо было не международную премию давать, а принародно морду набить.

Очень вразумительно, - оценил Романов и вопросительно посмотрел на Назарова.

Ясно, что книга пропагандистская, заказная. А премия - приманка для читателей. Премия поможет надежнее запудрить мозги читателям-верхоглядам, читателям-легковерам, - сказал Назаров.

Не очень коротко, зато обстоятельно - заметил Романов и вопросительно посмотрел на меня.

Если эта книга и не рекордная по лживости, то автор уж точно чемпион по количеству полученных сребреников, - сказал я.

Верно! - сказал Романов. - Он, пожалуй, самый богатый антисоветчик... Вот теперь я знаю, что писать любимому племяннику. Всем спасибо за помощь! Теперь пошли в кино смотреть Штирлица.

На следующий день, рано утром, я поспешил на первый автобус, чтобы успеть на самолет, вылетающий рейсом Магадан-Певек.

*) Чтобы быть точным в цитатах, я взял их из текста "Архипелага", напечатанного в журнале "Новый мир" за 1989 г.

№ 10 стр. 96
№ 11 стр. 75
№ 8 стр. 15 и 38
№ 10 стр. 116
№ 11 стр. 66.

Пыхалов И.: Солженицын- герой Зондеркоманд

Дискутировать с Солженицыным - задача неблагодарная. Взять, к примеру, пресловутый "Архипелаг ГУЛАГ". Этот "труд" содержит такое количество вранья, что приди кому в голову пунктуально опровергнуть каждую отдельно взятую ложь нобелевского лауреата, глядишь - получился бы в итоге фолиант, не уступающий по толщине оригиналу.

Однако вранье вранью рознь. Есть ложь грубая, сразу бросающаяся в глаза - к примеру, насчёт десятков миллионов арестованных или 15 млн. мужиков, высланных, якобы, во время коллективизации. Но встречается у Солженицына и ложь "изысканная", не очевидная, которую легко принять за правду, если не знать фактов. Об одной такой лжи и пойдёт здесь речь.

«... Именно тайна этого предательства отлично, тщательно сохранена британскими и американскими правительствами - воистину последняя тайна Второй мировой войны или из последних. Много встречавшись с этими людьми в тюрьмах и лагерях, я четверть века поверить не мог бы, что общественность Запада ничего не знает об этой грандиозной по своим масштабам выдаче западными правительствами простых людей России на расправу и гибель. Только в 1973 г. (Sunday Oklahoman, 21 янв.) прорвалась публикация Юлиуса Эпштейна, которому здесь я осмеливаюсь передать благодарность от массы погибших и от немногих живых. Напечатан разрозненный малый документ из скрываемого доныне многотомного дела о насильственной репатриации в Советский Союз. "Прожив 2 года в руках британских властей в ложном чувстве безопасности, русские были застигнуты врасплох, они даже не поняли, что их репатриируют... Это были, главным образом, простые крестьяне с горькой личной обидой против большевиков". Английские же власти поступили с ними "как с военными преступниками: помимо их воли передали в руки тех, от кого нельзя ждать правого суда". Они и были все отправлены на Архипелаг уничтожаться»
А.И. Солженицын

Душераздирающее зрелище. "Горько обиженные большевиками", "простые крестьяне" наивно доверились англичанам - исключительно по простоте душевной, надо полагать - и на тебе: вероломно выданы кровожадным чекистам на неправедный суд и расправу. Однако не спешите оплакивать их печальную судьбу. Чтобы разобраться с этим эпизодом, следует, хотя бы вкратце, вспомнить историю послевоенной репатриации советских граждан, оказавшихся в руках "союзников".

В октябре 1944 г. было создано Управление Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации. Возглавил его генерал-полковник Ф.И. Голиков, бывший начальник Разведуправления Красной Армии. Задача, поставленная перед этим ведомством, состояла в полной репатриации оказавшихся за границей советских граждан - военнопленных, гражданских лиц, угнанных на принудительные работы в Германию и другие страны, а также отступивших с немецкими войсками пособников оккупантов.

С самого начала Управление столкнулось с трудностями и сложностями. Вызвано это было тем, что союзники, мягко говоря, без энтузиазма отнеслись к идее полной репатриации советских граждан и чинили всевозможные препятствия. Вот, к примеру, цитата из сводки от 10 ноября 1944 г.:

«При отправке 31.10 из Ливерпуля в Мурманск транспортов с репатриированными сов. гражданами англичане не доставили и не догрузили на корабли 260 сов. граждан. Из намечавшихся к отправке 10167 чел. (о чем Британское Посольство официально заявило) прибыло и принято в Мурманске 9907 чел. Англичанами не были отправлены 12 человек изменников Родины. Кроме того, были задержаны отдельные лица из числа военнопленных, которые настойчиво просили отправить их с первым транспортом, а также изъяты граждане по национальности: литовцы, латыши, эстонцы, уроженцы Западной Белоруссии и Западной Украины под предлогом, что они не являются советскими подданными...»
В.Н. Земсков. Рождение "второй эмиграции" (1944-1952) // Социологические исследования, N4, 1991, с.5

Тем не менее 11 февраля 1945 г. на Крымской конференции глав правительств СССР, США и Великобритании были заключены соглашения относительно возвращения на Родину освобожденных войсками США и Великобритании советских граждан, а также возвращения военнопленных и гражданских лиц США и Великобритании, освобожденных Красной Армией. В этих соглашениях был закреплен принцип обязательной репатриации всех советских граждан.

После капитуляции Германии встал вопрос о передаче перемещенных лиц непосредственно через линию соприкосновения союзных и советских войск. По этому поводу в мае 1945 г. состоялись переговоры в германском городе Галле. Как ни артачился возглавлявший делегацию союзников американский генерал Р.В. Баркер, пришлось ему 22 мая подписать документ, согласно которому должна была состояться обязательная репатриация всех советских граждан, как "восточников" (т.е. проживавших в границах СССР до 17 сентября 1939 г.), так и "западников" (жителей Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии).

Но не тут-то было. Несмотря на подписанное соглашение, союзники применяли насильственную репатриацию лишь к "восточникам", передавая советским властям летом 1945 г. власовцев, казаков атаманов Краснова и Шкуро, "легионеров" из туркестанского, армянского, грузинского легионов и прочих подобных формирований. Однако ни одного бандеровца, ни одного солдата украинской дивизии СС "Галичина", ни одного служившего в немецкой армии и легионах литовца, латыша или эстонца выдано не было.

А на что, собственно, рассчитывали власовцы и другие "борцы за свободу", ища убежища у западных союзников СССР? Как следует из сохранившихся в архивах объяснительных записок репатриантов, большинство власовцев, казаков, "легионеров" и прочих "восточников", служивших немцам, совершенно не предвидело, что англо-американцы будут насильно передавать их советским властям. В их среде царило убеждение, что скоро Англия и США начнут войну против СССР и они понадобятся англо-американцам в этой войне.

Однако тут они сильно просчитались. В то время США и Великобритания все еще нуждались в союзе со Сталиным. Чтобы обеспечить вступление СССР в войну против Японии, англичане и американцы готовы были пожертвовать какой-то частью своих потенциальных холуев. Естественно, наименее ценной. "Западников" - будущих "лесных братьев" - следовало поберечь, вот и выдавали понемногу власовцев да казаков, чтобы усыпить подозрения Советского Союза.

Надо сказать, что если насильственная репатриация советских граждан-"восточников" из американской зоны оккупации Германии и Австрии носила достаточно широкий размах, то в английской зоне она была весьма ограниченной. Офицер советской репатриационной миссии в английской зоне оккупации Германии А.И. Брюханов так охарактеризовал это различие:

«Прожженные английские политиканы, видимо, еще до окончания войны смекнули, что перемещенные лица им пригодятся, и с самого начала взяли курс на срыв репатриации. Американцы же в первое время после встречи на Эльбе соблюдали принятые на себя обязательства. Не мудрствующие лукаво фронтовые офицеры передавали Советской стране как честных граждан, стремившихся на Родину, так и подлежащих суду головорезов-изменников. Но это продолжалось очень недолго...»
А.И. Брюханов "Вот как это было: О работе миссии по репатриации советских граждан." Воспоминания советского офицера. М., 1958
Действительно, "это" продолжалось очень недолго. Стоило Японии капитулировать, как представители "цивилизованного мира" в очередной раз наглядно показали, что выполняют подписанные ими договора лишь до тех пор, пока им это выгодно.

С осени 1945 г. западные власти фактически распространили принцип добровольности репатриации и на "восточников". Насильственная передача Советскому Союзу советских граждан, за исключением лиц, отнесенных к категории военных преступников, прекратилась. С марта же 1946 г. бывшие союзники окончательно перестали оказывать какое-либо содействие СССР в репатриации советских граждан.

Однако военных преступников, хоть и далеко не всех, англичане и американцы все-таки выдавали Советскому Союзу. Даже после начала "холодной войны".

Теперь пора вернуться к эпизоду с "простыми крестьянами". В процитированном отрывке ясно сказано, что эти люди пробыли в руках англичан два года. Следовательно, они были переданы советским властям во второй половине 1946 г. или в 1947 г., т.е. уже в период "холодной войны", когда бывшие союзники никого, кроме военных преступников, насильно не выдавали. Значит, официальные представители СССР предъявили доказательства, что эти люди являются военными преступниками. Причем доказательства, неопровержимые для британского правосудия. В документах Управления Уполномоченного Совмина СССР по делам репатриации постоянно говорится, что бывшие союзники не выдают военных преступников из-за недостаточной, по их мнению, обоснованности отнесения этих лиц к такой категории. В данном же случае сомнений в "обоснованности" у англичан не было.

Надо полагать, эти граждане вымещали свою "горькую обиду на большевиков", участвуя в карательных операциях, расстреливая семьи партизан и сжигая деревни. Британским властям поневоле пришлось выдать "простых крестьян" Советскому Союзу: английским обывателям еще не успели разъяснить, что СССР - "империя зла". Укрывательство лиц, участвовавших в фашистском геноциде, вызвало бы у них, как минимум, недоумение.

Зато политически подкованный Солженицын называет это "предательством" и предлагает посочувствовать героям зондеркоманд. Впрочем, чего еще ждать от человека, мечтавшего во время отсидки в лагере, чтобы американцы сбросили на его родную страну атомную бомбу.

Книга «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына была написана 1968 году. Произведение, посвященное репрессиям в СССР, основано на личном опыте писателя, а также письмах и воспоминаниях многочисленных заключенных. ГУЛаг – это аббревиатура от названия «Главное управление лагерей».

Для лучшей подготовки к уроку литературы рекомендуем читать онлайн краткое содержание «Архипелаг ГУЛаг» по главам и частям. Пересказ романа будет полезен и для читательского дневника.

Главные герои

Александр Солженицын – автор повествования, заключенный ГУЛага.

Другие персонажи

Все описанные в книге надзиратели, арестанты и прочие персонажи – реально существовавшие люди, с которыми писатель был знаком лично или заочно.

Часть 1. Тюремная промышленность

Глава 1. Арест

В сторону Архипелага « ежечасно летят самолеты, плывут корабли, гремят поезда ». Люди сюда попадают по-разному, в зависимости от такого, какая роль им уготована. Управляющие Архипелагом приезжают прямиком « через училища МВД », охранники – по призыву через военкоматы, а те, кому суждено умереть – « должны пройти непременно и единственно – через арест ».

Глава 2. История нашей канализации

В сталинскую эпоху тюремная канализация трижды распиралась до предела. Это были три огромных потока арестованных – в 29-30-х годах, в 37-38-х годах и в 44-46-х годах.

Однако началось наполнение этой смердящей канализации гораздо раньше. Первый удар пришелся по кадетам в 1917 году, когда Ленин провозгласил идею « очистки земли российской от всяких вредных насекомых ». Вскоре к арестованным и расстрелянным без суда и следствия кадетам присоединились эсеры, социал-демократы и представители интеллигенции.

Продразверстка 1919 года встретила « повсюдное сопротивление деревни », и в течение двух лет не иссякал поток арестованных крестьян.

Начиная с 1922 года под прицелом оказалась церковь, и в ходе работы по борьбе с контрреволюцией были арестованы многие церковнослужители, начиная с митрополитов и заканчивая диаконами.

В 20-х годах активно велись поиски и аресты белых офицеров и их семей, бывших чиновников, раскулаченных, «вредителей сельского хозяйства».

В 1937 году был нанесен мощный удар по руководству партии, военного командования и верхам самого НКВД. Универсальной мерой определения вины стала 58 статья, содержавшая 14 пунктов, по которым могли арестовать любого человека.

В годы Великой Отечественной войны потоки арестованных увеличились за счет организаторов паники, немцев, живших в СССР, пленных и тех, кто побывал на оккупированных территориях.

В послевоенные годы арестовывали «детей врагов народа», а также «повторников» – несчастных, уже переживших 10 лет ГУЛАГа

Глава 3. Следствие

Следствие по 58-й статье всегда преследовало единственную цель – безвозвратно сломить человека, подавить его волю и выпустить « ужe гoтoвым тузeмцeм Apxипeлaгa ». Для этого применялись самые жестокие, самые изощренные пытки, которые были бы более уместны во времена Святой Инквизиции, нежели в просвещенном 20 веке.

Глава 4. Голубые канты

От следователей Голубого Заведения требовалось « только четкое исполнение директив и бессердечность к страданиям ». Одной из любимых поговорок Голубых кантов была такая – « Был бы человек – а дело создадим!» . Но даже неприкосновенные Органы периодически очищались, и их руководители кончали жизнь столь же печально, как и тысячи заключенных.

Глава 5. Первая камера – первая любовь

Среди арестованных на особом счету всегда находится первая камера, « в которой ты встретил себе подобных, с обреченною той же судьбой ». Она является мощным разделителем человеческой жизни ДО и ПОСЛЕ.

Глава 6. Та весна

1945 год стал годом русских пленников, которых расчетливая Родина предала, « и притом ТРИЖДЫ ». В первый раз предательство свершилось на поле сражения, когда руководство страны « сделало все, что могло, для проигрыша войны ». Во второй раз Родина предала, « покидая подохнуть в плену ». И третье, наиболее гнусное предательство свершилось после войны. Родина-мать заманила пленных в свои объятия, « накинув удавку уже на границе ». Подобная подлость еще не имела примеров в истории страны – « предать своих воинов и объявить их же предателями» .

Глава 7. В машинном отделении

ОСО – Особое Совещание – « оказалось самой удобной котлетной машинкой ». Оно не давало человеку судебный приговор, но свободно лишало его имущества, званий и наград, права переписки. Человек будто исчезал с лица земли, и некуда и некому было пожаловаться. ОСО подчинялось « только министру внутренних дел, Сталину и сатане ».

Глава 8. Закон-ребенок

Несмотря на то, что в стране были суды, « параллельно им и независимо от них шла сама собой внесудебная расправа ». Этот официальный термин впервые появился в 1918 году, и с тех пор долгое время оставался популярным. Внесудебная расправа осуществлялась рабочими и крестьянскими Революционными Трибуналами, которые создавались для немедленной расправы с агитаторами и дезертирами.

Глава 9. Закон мужает

В начале 20-х годов самыми громкими процессами оказались следующие: процесс Главтопа, касавшийся инженеров, Московский церковный процесс, Петроградский церковный процесс, процесс эсеров.

Глава 10. Закон созрел

Ленин видел серьезную проблему в прогнившей буржуазной интеллигенции. Для ее ликвидации была применена « высылка за границу вместо расстрела », и в конце 1922 года « около трехсот виднейших русских гуманитариев » были отправлены в Европу. Вплоть до 1931 года ко многим громким делам имел прямое отношение Николай Иванович Бухарин. Однако открытые процессы были слишком хлопотны и затратны, и Сталин отказался от них, а 1938 году Бухарин был расстрелян.

Глава 11. К высшей мере

В России смертная казнь « имeeт зубчaтую иcтopию ». В 1917 году она была отменена, но уже год спустя – восстановлена « кaк нoвaя эpa кaзнeй ». Далеко не всегда смертниками были люди, совершившие тяжкое преступление – « в cмepтныx кaмepax пepecидeлa тьмa caмыx cepыx людeй зa caмыe pядoвыe пocтупки ». Смертные камеры образца 1937 года представляли собой страшное зрелище. В одиночную камеру набивали до двадцати восьми смертников, которые стояли плотно друг к другу, не имея возможности даже просто поднять руку – « и тaк cдaвлeны oни нeдeли и MECЯЦЫ », страдая от голода, холода, страшной духоты и отсутствия медицинской помощи.

Глава 12. Тюрзак

К 1938 году были официально подтверждены новые термины: тюрзак (тюремное заключение) и ТОН (тюрьма особого назначения).

После революции отношение к голодовкам заключенных резко изменилось – если раньше арестанты путем отказа от пищи могли вытребовать некие льготы, то « c 30-x гoдoв пepecтaли пpинимaть узaкoнeнныe зaявлeния o гoлoдoвкax ».

До 1931-33 годов питание в тюрьмах было еще относительно приличным, но после резко ухудшилось. С 1947 года постоянный голод стал привычным состоянием для заключенных. Отсутствие солнечного света, холод, дефицит свежего воздуха, запрет на свидания с родственниками – вот неполный перечень «прелестей» тюрзака. Однако пребывание в ТОНах было настоящим курортом, ибо после них начинались этапы.

Часть 2. Вечное движение

Глава 1. Корабли Архипелага

« От Берингова пролива и почти до Босфорского » разбросаны острова Архипелага. Для перевозки невидимых невольников существуют « крупные порты – пересыльные тюрьмы », порты помельче – лагерные пересыльные пункты. Для перевозки арестантов созданы специальные « стальные закрытые корабли вагон-заки », которые ходят по расписанию. Эта система создавалась десятки лет.

Вагон-зак представляет собой обыкновенный вагон, в котором купе для заключенных отделены от коридора решеткой. В каждое купе набивается по 22 человека – и это далеко не предел. На протяжении все дороги, которая занимает до трех недель, арестантов кормят « только селедкой или сухою воблой » и не дают воды.

Но самым страшным является смешение политических заключенных с блатарями, у которых жест « “глаза выколю, падло!” – вся философия их и вера ».

Глава 2. Порты Архипелага

Старожилы ГУЛАГа могу припомнить несколько десятков таких пересылок. Всех их объединяет долгое ожидание под дождем или на солнцепеке, унизительный обыск с раздеванием, зловонные уборные, холодные бани, темные и сырые камеры, сырой, почти жидкий хлеб и несъедобная баланда. На пересылках люди могут оставаться месяцами. Это тяжело, но новичкам пересылка очень нужна – она « лущит и облупливает », помогает приспособиться к жизни в лагере.

Глава 3. Караваны невольников

В 30-х годах, когда арестованных было особенно много, их привозили на Архипелаг красными эшелонами, которые шли в пустоту – там, где они остановятся, тут же « подымается из моря, степного или таежного, новый остров Архипелага ».

Лодочные этапы имели свою специфику – « в корытную емкость баржи сбрасывались люди, и там лежали навалом и шевелились, как раки в корзине ». Сверху их охраняли часовые. Выбросив в тундру, таких арестантов переставали кормить, оставляя « умирать наедине с природой ».

Были также и пешие этапы – в день заключенным приходилось преодолевать расстояние до 25 километров.

Глава 4. С острова на остров

Изредка арестантов перевозят в одиночку, так называемым спецконвоем. Этот самый комфортный вид перевозки достается « по назначению высоких персон ».

В Архипелаге есть « крохотные райские острова », где всегда тепло, сытно, а « работа умственная и сто раз секретная ». Арестант мог надеяться на чудо и выжить в условиях Архипелага только в том случае, если он отбывал срок на одном из таких островков.

Часть 3. Истребительно-трудовые

Глава 1. Персты Авроры

« Архипелаг родился под выстрелы Авроры », когда новым руководством страны было принято решение о смене армии, полиции, судов и тюрем. 6 июля 1918 года, после успешного подавления мятежа левых эсеров, был заложен фундамент будущего Архипелага. Необходимо было обеспечить защиту молодой республике, и наиболее подходящим вариантом стало создание концентрационных лагерей.

После окончания гражданской войны все места заключения были объединены в Главное управление мест заключения – ГУМЗак. Затем его переименовали в ГУИТУ – Главное управление исправительно-трудовых учреждений, и только потом – в ГУЛаг.

Глава 2. Архипелаг возникает из моря

В 1923 году из Соловецкого монастыря изгнали монахов, и в опустевшем здании были основано Управление Соловецких Лагерей Особого Назначения – УСЛОН. В качестве наказания в СЛОНе использовали подручные средства. Летом арестантов привязывали к деревьям, на съедение комарам. В карцерах нужно было целый день просидеть на жердях, толщиной с руку. Работа без отдыха на сильном морозе, когда из одежды – мешок с отверстиями для головы и рук.

Глава 3. Архипелаг дает метастазы

Начиная с 1928 года лагерные пункты СЛОНа стали уверенно завоевывать новые территории, продвигаясь по Русскому северу. Стали появляться новые пути сообщения, строиться железнодорожные ветки. Исторически сложилось, что « для первой великой стройки Архипелага » был выбран Беломорканал. Сталин нуждался в великой, и непременно срочной стройке, и он ее получил. На строительство канала было отведено 20 месяцев и « ни копейки валюты ». Не было элементарной техники, и все делалось руками сотен тысяч заключенных.

Глава 4. Архипелаг каменеет

К 1937 году Архипелаг еще более укрепился. Были запрещены трудколлективы, свидания с родственниками, профтехкурсы для заключенных, и даже трупы не выдавались для похорон. Любая связь с внешним миром была прервана. Внутренней лагерной полицией стали представители блатных и шпаны, которые безнаказанно измывались над арестантами 58-й статьи.

« С первых дней войны прекратили освобождение » 58-й статьи, началось накручивание вторых сроков, питание стало непомерно скудным.

Глава 5. На чем стоит Архипелаг

Архипелаг был рожден от экономической потребности. Новое государство, которое стремилось « окрепнуть в короткий срок », нуждалось в неприхотливой и бесплатной рабочей силе, не нуждающейся в семьях, образовании, медицинском обслуживании. Заполучить такую силу можно было, лишь « глотая своих сыновей ». Теоретическое обоснование было простым и логичным – ежедневная тяжелая работа по 12-14 часов в сутки гуманна и « ведет к его исправлению ».

Глава 6. Фашистов привезли

Для арестантов 58-й статьи была придумана кличка, « очень одобренная начальством » – «фашисты». Иногда их переводили в лагеря, где в бараках стояли только голые вагонки, без матрацев, подушек и белья. Весь свой скромный скарб нужно было носить на себе, иначе непременно украдут. Подъем – в начале пятого утра, завтрак – баланда из крапивы без капли жира и даже соли.

Глава 7. Туземный быт

Вся жизнь каждого туземца Архипелага сводится к бесконечной работе, холоду, голоду и хитрости. Отдельного внимания заслуживает и лагерная санчасть. Если до 1932 года в ней еще работали медики, то после – исключительно могильщики. Медицинская помощь не оказывалась членовредителям, и даже тяжелобольных не освобождали от работы. В санчасти нет « ни белья, ни медикаментов». Освобождением от этого ужаса является только смерть.

Глава 8. Женщина в лагере

Удивительно, но женщины переносили следствие легче, чем мужчины. Они и от голода страдали не так сильно – выяснилось, что « равная для всех тюремная пайка и тюремные испытания оказываются для женщин в среднем легче ». А вот лагерная жизнь становилась для них сущим испытанием. Сразу по приезду в лагерь местные аристократы « разглядывают раздетых женщин как товар », но для многих из них, особенно по 58-й статье, « этот шаг непереносимее смерти ».

Рождение ребенка давало женщине некоторое послабление от работ на период кормления. Затем ребенка отбирали в детский дом, а мать отправляли по этапу. Работа никогда не делилась на женскую и мужскую – привычным явлением был тяжкий труд женщин на лесоповале.

Глава 9. Придурки

Придурками на Архипелаге называли тех, кто « сумел не разделить общей обреченной участи ». Такими счастливчиками оказывались повара, кладовщики, парикмахеры, фельдшеры, врачи, инженеры, бухгалтера. Они всегда были сыты, чисто одеты и обуты.

Глава 10. Вместо политических

58-ая статья перестала быть «политической», став статьей контрреволюционеров, то есть «врагов народа». Сажали простой народ за малейшую провинность. Доносы стали привычным делом.

Глава 11. Благонамеренные

Среди политзаключенных были те, для кого « коммунистическая вера была внутренней, иногда единственным смыслом оставшейся жизни ». Как правило, такие люди не занимали высоких постов на воле, и не кичились своими политическими взглядами.

Но были и те, кто всячески выставлял свою идеологическую убежденность. До ареста они занимали высокие посты, и в лагере им приходилось тяжелее всего.

Глава 12. Стук – стук – стук

Ушами и глазами ЧК-КГБ были стукачи, но поначалу « они названы были по-деловому: секретные сотрудники ». Очень быстро их официальное название сократилось – так появились сексоты. На Архипелаге были свои разграничения: в тюрьме таких людей называли наседками, а в лагере – стукачами. Стать им было проще простого – достаточно было немного надавить, пригрозить или пообещать, и человек, без того надломленный, соглашался на что угодно.

Глава 13. Сдавши шкуру, сдай вторую!

Потоки арестантов, уже оказавшихся во власти Архипелага, не находят успокоения. Зачастую они еще раз проходят процедуру повторных следствий. Вторые сроки были особенно популярны в 1937-1938 годах, а также во время войны. Чтобы не оказаться на линии фронта, лагерные бонзы «раскрывали» страшные преступления и заговоры, тем самым обеспечивая себе теплое, а главное – безопасное место.

Глава 14. Менять судьбу!

Выстоять « в этом диком мире – невозможно », и единственным средством к спасению оставался побег. Однако и на него решались немногие: кто-то надеялся на амнистию, у кого-то банально не было сил из-за постоянного голода, кто-то смирился со своей горькой участью. Преградой становилась и беспощадная география Архипелага.

Глава 15. ШИзо, БУРы, ЗУРы

Вплоть до начала 60-х исправительно-трудовой кодекс запрещал изоляторы. Большой популярностью пользовались иные виды наказаний на территории лагеря: БУРы (бригады усиленного режима), ЗУРы (зоны усиленного режима) и ШИзо (штрафные изоляторы). БУР представлял собой обычный барак, огороженный колючей проволокой. Провинившихся арестантов- верующих, особо упрямых, пойманных беглецов – определяли в ЗУРы, где их ждала самая тяжелая работа и уменьшенная пайка. Но страшнее всего было попасть в ШИзо – холодный, темный и сырой, где в день выдавалось 200-300 г несъедобной пищи.

Глава 16. Социально-близкие

Все это не распространялось на убийц, насильников и воров, чей девиз был « Умри ты сегодня, а я завтра!». При этом за государственную кражу, будь то « три картофелины из колхоза » давали срок 10 лет, а за ограбление квартиры – до одного года. Подобная мера сталинской власти как бы давала им понять – « воруй не у меня! воруй у частных лиц!».

Глава 17. Малолетки

Немалую часть всех арестантов Архипелага составляли малолетки. Подростков судили « за кражу, насилие, увечья и убийства » с двенадцатилетнего возраста. В 1935 году указом Сталина этих детей нужно было « судить НА ВСЮ КАТУШКУ кодекса », вплоть до расстрела. Даже в том случае, если преступление было совершено « не умышленно, а по неосторожности ».

Глава 18. Музы в ГУЛаге

Перевоспитание в лагерях происходит очень активно, но только не « казёнными средствами через КВЧ » – культурно-воспитательной части. Все, что оставалось ее сотрудникам – организовывать самодеятельность, да раздавать письма. Перевоспитание же происходило « под влиянием друг друга и обстоятельств ».

Глава 19. Зэки как нация

Как показывает практика, зэки « являются совсем иным биологическим типом по сравнению с homo sapiens ». Жизнь на Архипелаге настолько сильно отличается от привычной человеческой жизни, что « предлагает человеку или немедленно приспособиться или немедленно умереть ». Те, кто приспосабливается, редко возвращаются в свое исходное состояние.

Глава 20. Псовая служба

Недаром начальников Архипелага сравнивают с псами – « служба их – та же, что у охранных собак, и служба их связана с собаками ». Всех их объединяют общие черты: чрезмерная спесь, самодурство, тупость, жадность, жестокость. Если у лагерных надзирателей изредка проскальзывали человеческие черты, то среди офицеров – никогда.

Глава 21. Прилагерный мир

Ни одна лагерная зона не может существовать сама по себе – « близ неё должен быть посёлок вольных ». Одни из них быстро исчезали, другие – разрастались в крупные города (Братск, Норильск, Магадан, Балхаш). Прилагерные зоны – места жительства лагерных офицеров и надзирателей с семьями, бывших зэков, приблудных авантюристов.

Глава 22. Мы строим

Архипелаг имел для государства большое значение с политической точки зрения. Однако экономически он был совершенно не выгоден – мало того, что ГУЛаг не самоокупался, так он еще требовал от государственной казны регулярных вложений.

Часть 4. Душа и колючая проволока

Глава 1. Восхождение

Исстари повелось, что преступнику необходимо наказание, чтобы он мог раскаяться и очистить собственную душу. Однако для блатных « их преступления для них не укор, а доблесть », а у остальных и не было никакого состава преступления. Попав в ГУЛаг, каждый стремился к одному – выжить, и к этой заветной цели каждый шел своей дорогой.

Глава 2. Или растение?

Подавляющее большинство заключенных не имело сил и желания размышлять о высоком – все их мысли были заняты хлебом. Духовно не разлагались только те, кто до ареста имел соответствующее воспитание.

Глава 3. Замордованная воля

Не ведали покоя и вольные люди. Постоянный страх за себя и близких, бесправность и беспомощность стали причиной развития такого понятия в свободном социуме как стукачество. Предательство и ложь стали верными спутницами, обеспечивавшими безопасность.

Глава 4. Несколько судеб

Часть 5. Каторга

Глава 1. Обреченные

« В апреле 1943-го года », спустя 26 лет после отмены каторги, Сталин вновь ее ввел. Первая каторга на Воркуте была откровенной душегубкой, и предназначалась только для того, чтобы « обреченным мучиться дольше и перед смертью еще поработать ». В каторжных лагерях находились и женщины.

Глава 2. Ветерок революции

В послевоенное время « двадцатипятилетние сроки создавали новое качество в арестантском мире » – люди были выхолощены, им нечего было терять, и со временем « свободное, уже нестеснённое, неугрожаемое » стало за арестантами. Оказалось, что можно жить в тюрьме и так – « драться? огрызаться? громко говорить то, что думаешь? ».

Глава 3. Цепи, цепи…

Однако « ветерок перемен » дул только на пересылках. За высокие заборы особых лагерей он не задувал. Здесь была усиленная охрана, жесточайшая дисциплина и наказание в виде тугих наручников за малейшую провинность. Заключенным присваивались номера, и они должны были откликаться только на них, позабыв свое имя и фамилию.

Глава 4. Почему терпели?

Безусловно, и в царской России наказывали недовольных властью, но делали это сравнительно гуманно. И даже среди декабристов было повешено только пять офицеров, а остальные сосланы на каторгу, в то время как солдаты были прощены. Возможно ли было такое наказание при Сталине?

Глава 5. Поэзия под плитой, правда под камнем

Умственная работа очень помогала арестантам 58-й статьи не замечать, какие метаморфозы происходили с телом. Однако хранить свои работы, если это « не поэма о Сталине », было невозможно – приходилось заучивать все наизусть.

Глава 6. Убежденный беглец

Убежденный беглец – « это тот, кто ни минуты не сомневается, что человеку жить за решёткой нельзя ». Все его мысли заняты только предстоящим побегом, правила которого достаточно просты. Одному бежать труднее, но надежнее – никто не выдаст. Сбежать с объекта легче, чем с жилой зоны. Для успешного побега необходимо знать географию и народ окружающей местности.

Глава 7. Белый котенок

Рассказ о побеге Георгия Тэнно.

Глава 8. Побеги с моралью и побеги с инженерией

На побеги из ИТЛ надзиратели смотрели как « явление стихийное, как бесхозяйственность, неизбежную в слишком обширном хозяйстве ». Иначе обстояло дело в Особых лагерях, где каждый побег воспринимался как « переход госграницы крупным шпионом ». Усиленная, вооруженная до зубов охрана, километры колючей проволоки, выкопанные рвы значительно осложняли побеги из Особлагерей, но даже здесь они случались.

Глава 9. Сынки с автоматами

Поначалу туземцев Архипелага охраняли красноармейцы, затем – самоохранники, запасники-старики. Но после пришли « молодые ядрёные мальчики, рожденные в первую пятилетку, не видавшие войны ». Им было дано право стрелять без предупреждения, и за каждого убитого арестанта они получали месячный оклад и отпуск. Так началось соревнование между ними – кто больше убьет.

Глава 10. Когда в зоне пылает земля

На Архипелаге случались и мятежи, но все они давно превратились в миф – из истории они « аккуратно вырезаны, швом обшиты и зализаны, участники их уничтожены, дальние свидетели перепуганы, донесения подавителей сожжены ». В особых лагерях встречались тысячи недовольных, и это стало приводить к бунтам. Впервые за все время блатные перестали чувствовать себя лагерной силой, и политическим стало легче дышать. Но « настоящего сдвига сознания » еще не было.

Глава 11. Цепи рвем наощупь

« Зараза свободы » стала передаваться по Архипелагу. Начались сильные волнения среди арестантов – « в начале 50-х годов подошла к кризису сталинская лагерная система ». Однако амнистия 1953 года выпустила на свободу только воров. Стало ясно, что « смерть Сталина ничего не меняет », и нужно продолжать бороться за свою свободу.

Глава 12. Сорок дней Кенгира

Каторга была ослаблена только после падения Берии. После убийства ни в чем не повинного арестанта-евангелиста в Кенгире начался один из самых крупных мятежей в истории ГУЛага. К удивлению лагерной верхушки политических зауважали даже блатные, многие из которых перешли на сторону своих бывших противников.

Часть 6. Ссылка

Глава 1. Ссылка первых лет свободы

Советская Республика не могла обойтись без ссылки, куда отравляли всех социально опасных граждан. Вскоре ссылку стали сочетать с принудительными работами, полагаясь на принцип социализма – « Кто не работает – тот не ест ».

Глава 2. Мужичья чума

Написано немало о потерях советского народа в военные годы, но « о той молчаливой предательской чуме, сглодавшей нам 15 миллионов мужиков », нет никаких книг. С осени 1929 года взяла свое начало истребительская крестьянская чума – конфискация и дальнейшее выселение в необжитые сибирские земли. Крестьяне вымирали целыми семьями.

Глава 3. Ссылка густеет

Ссылка стала своеобразной прослойкой между Архипелагом и СССР. В одних поселках запрещали заводить семьи, в других – заставляли жениться в течение двух недель, чтобы крепче привязать ссыльного к месту. За побег из ссылки давали срок до 20 лет каторги.

Глава 4. Ссылка народов

Первыми переселенцами стали корейцы, которые в 1937 году были « переброшены с Дальнего Востока в Казахстан ». Затем настала очередь приленинградских финнов и эстонцев, отправленных в Карело-Финскую границу. Масштаб переселений увеличивался, и вскоре с родных мест были с корнем выкорчеваны поволжские немцы, западные украинцы, прибалты, чечены, калмыки, крымские татары, карачаевцы, курды, балкары. Поголовное искоренение народов производилось « в сорок восемь, в двадцать четыре и даже в полтора часа ».

Глава 5. Кончив срок

Ссылка очень тяжела, но для туземца Архипелага « засвечивается тихая арестантская мечта о ссылке », которая помогает ему выдержать весь ужас лагерной жизни. Со временем выяснилось, что даже те редкие счастливчики-арестанты 58-й статьи – выйдя за ворота, оказывались не на свободе, а в ссылке – « власть, по праву сильного, будет теперь топтать, давить и душить » до последнего вздоха политзаключенного.

Глава 6. Ссыльное благоденствие

Глава 7. Зэки на воле

После долгожданного освобождения паспорт навеки испорчен 39-й паспортной статьей, по которой « ни в одном городке не прописывают, ни на одну хорошую работу не принимают ». Это были не освобожденные в полном смысле слова люди, а лишь « лишённые ссылки ». Они попадали в замкнутый круг, в котором без прописки не было работы, а работу не давали без прописки.

Часть 7. Сталина нет

Глава 1. Как это теперь через плечо

Туземцы Архипелага не теряли надежды, что рано или поздно мир узнает правду о них – « ведь рано или поздно рассказывается правда обо всём, что было в истории ». Солженицыну, который « сам себя считал летописцем Архипелага », повезло, и он смог выплеснуть немного правды прежде, чем железные плотна вновь сомкнулись на долгие годы. Прорыв был совершен, и люди узнали о существовании ГУЛага.

Глава 2. Правители меняются, Архипелаг остается

После падения Берии особые лагеря были обречены, однако система в целом продолжала процветать, несмотря на смену правителей. Лагеря нового образца отличались от сталинских только составом заключенных – 58-й статьи стало заметно меньше, но все также много было жертв неправосудия.

Глава 3. Закон сегодня

В СССР никогда не было политических заключенных – « все миллионы Пятьдесят Восьмой были простые уголовники ». После смерти Сталина был отдан приказ – «” массовые беспорядки” – политикой не считать ». Но хоть и не стало политических арестантов, поток их не стал от этого меньше. Как не изменилась и судебная система. Обновлены законы, основы и указы, « но не по ним живёт страна, не по ним арестовывают, не по ним судят, не по ним экспортируют ».

Заключение

Роман Солженицына представляет собой огромный литературный труд, благодаря которому была открыта правда о сталинском режиме. Произведение не только о лагерях и заключенных, это глубочайший анализ данного периода в истории страны.

После ознакомления с кратким пересказом «Архипелаг ГУЛаг» рекомендуем прочесть книгу Солженицына в полной версии.

Тест по роману

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.6 . Всего получено оценок: 85.